Не прекословь

Первой ласточке весны,

Поверь в любовь И несбывшиеся сны!

Пролог

Как-то раз мама принесла с работы две маленькие катушки с пленкой, сказала: «послушай, – к нам в студию приходил очень интересный автор». Звонкий высокий голос, виртуозная гитара, чудесные мелодии и завораживающая, проникающая в сердце поэзия… – так, в 1976 г., летом, я узнал новое имя – Евгений Бачурин. С этим именем я жил и живу до сих пор. Его голос, стихи и музыка стали частью моей жизни, частью моего мира. Радостью открытия его творчества, общения с ним я и хочу поделиться.

Ангел-Хранитель

Вскоре я попал на запись первой пластинки-миньона Е. Бачурина, в студию грамзаписи, в переулке Станкевича, напротив Консерватории. Сама студия звукозаписи в то время размещалась в бывшей (и настоящей) англиканской церкви святого Андрея, на втором этаже с крутыми пролетами лестницы. Записывали всего четыре песни: «Сизый лети, голубок», «Дерева», «Крупица», «Платок». От услышанного, подступал комок к горлу, казалось, что вот-вот – вслед за голубком полетит душа...После записи мы вышли на лестничною площадку. Футляр в руках Бачурина неожиданно раскрылся и гитара, упав нижней декой, с глухими стонами, набирая скорость, заскользила по ступеням. Та самая замечательная гитара, на которой он только-что играл – должна была неминуемо разбиться. Все оцепенели… а гитара, вылетев на площадку, счастливо остановилась. Она была абсолютно цела, не считая пары царапин. Ангел – Хранитель заботился о Жене Бачурине, не покидал его, трудился неустанно! Как и близкие люди, очарованные его талантом и обаянием, разделявшие с ним «взлеты и падения»

Бачуризация всей страны

«Только то, что высечено в камне,

только то, что истину таит

Оживет с отбитыми руками

И цветок свой миру подарит!»

(«Псалом» 1971)

Есть у нас с вами одна общая черта – как увидим или услышим что-то настоящее, интересное – непременно спешим поделиться, порадовать открытием своих родных и близких, друзей и приятелей. Мои родители и я подружились с Женей, он бывал в гостях у нас дома, и мы ходили к нему в гости… Я старался не пропустить его концерты в Москве, приглашая моих приятелей и знакомых. Каждая его новая песня (за редким исключением) - становилась для нас событием. Слова и музыка в песне; музыка, стихи по отдельности, философские или лирические, или исполненные гражданского накала - «злободневные» (оказавшиеся пророческими) или другие, веселые – как он их называл «песни потешного ряда». Было интересно наблюдать за людьми, впервые услышавшими Бачурина: единицы с первых аккордов и слов «обачуривались» - обнаруживали восторг сосредоточенностью, покраснением глаз и прерывистым дыханием. Я часто впоследствии встречался с ними на его концертах и выставках. Другие, после концерта, говорили, что все «как бы» понравилось, но лишь одна-две песни – произвели впечатление. Вскоре, прослушав записи, они звонили и с упоением делились новыми открытиями Бачурина. Были и третьи, которые не подключившись, не вслушавшись, говорили, что де много у нас интересных авторов… и Бачурин один из них… второго или третьего ряда… Их путь к Бачурину был труден…Такой оказалась поначалу коллега и подруга мамы по Всесоюзной Студии Грамзаписи Анна Качалина, выпустившая впоследствии, в качестве редактора, три первых больших диска Бачурина.
«Аня, ты только вслушайся!» - говорила ей мама. Прошло около года. Анна Качалина неожиданно вслушалась и… полюбила, а, полюбив, стала апологетом творчества Е. Бачурина, объясняя коллегам как его надо слушать! Как-то, в конце 70-х, на концерте Е. Бачурина в Школе-студии МХАТ, я сидел в зале среди студентов. Е. Бачурин выступал со своим первым, замечательным, ансамблем «Золотое с голубым». Пели очень красиво, но соседи мои явно не догоняли смысл - слушали невнимательно и переговаривались. А когда запели «Трубадура», кто-то из них театральным шепотом сказал – «зачем нам эта пионерская песня». Я вежливо попросил их вслушаться в слова…

 «…Ничего, что сила с лиходеем,

 Что от страха сгорбилась душа,

 Мы за правду постоять сумеем,

 Если ложь не слишком хороша.

 Ну а поведут под белы руки,

 Мы с тобою рядышком пойдем

 И венок терновый в час разлуки

 Из колючей проволоки сплетем!» («Трубадур» 1977)

Летом голодного 1991 г., в наш институт, на конференцию, приехала делегация ученых из США. Я знал их лично по двум международным симпозиумам. Хотелось показать им что-то интересное и нестандартное... Тут и пришла мысль сводить их в гости к Бачуриным – посмотреть картины, послушать песни. Очаровательная супруга, друг и ангел-хранитель Жени - Нина Волкова поддержала идею, пожарила что-то очень вкусное, запомнившееся всем. В ту пору Бачурины жили в большом многоквартирном и аварийном доме, из которого выселили почти всех жильцов. Будущая стройка была обнесена забором. Перила на лестнице в подъезде уже демонтировали, но воду и электричество еще не отключили и их вот-вот – должны были переселить. В их уютном жилище, с комнатой-мастерской, заставленной Жениными картинами, в разгромленном доме с видом на стройплощадку, состоялся вернисаж, а потом и концерт. В этот вечер число ценителей творчества Бачурина пополнилось пятью американцами и одной «нашей»- замечательной переводчицей Мариной Ханчиной. Они не отпускали Женю, Марина с упоением переводила, а он с вдохновением пел два с половиной часа. Мы думали, что мы забежим на часок попить чай, посмотреть картины и послушать несколько песен

Бачурин выступал в студиях, где писал картины, куда приглашал друзей. За те годы сменилось несколько студий – первая (из мне известных) – знаменитая, в Еланском переулке и последняя, на улице Академика Челомия …, в которой он проработал без малого 30 лет. Сколько там было говорено, выпито с задушевными беседами, тостами и весельем. Сколько песен спето Женей на радость нам! Квартиры, где жил Бачурин – отдельная тема. Внутренне не устроенный, творческий человек, Женя, стараниями окружавших и любивших его женщин, был всегда окружен заботой, теплом и уютом. Иногда квартиры были съемными и в них оставались кошки или собаки хозяев. Думаю, что Женя не любил домашних животных, но очень к ним привязывался и с большим уважением относился. Незабываемы его серьезные беседы с питомцами, которым я был свидетель: "Вот ты скажи мне, собака, о чем ты думаешь?».

К концертам в залах Женя тщательно готовился, если выступал с ансамблем – то репетиции шли неделю или две подряд, по многу часов. Он был перфекционистом, не терпел дилетантизма ни в чем. Я посетил, наверное, более 50-ти его концертов. Общая черта его выступлений – сосредоточенность, он прекрасно и умно говорил, предваряя песни короткими рассказами. Некоторые концерты мне запомнились особенно, они стали событиями в жизни всех, кому посчастливилось на них присутствовать. Концерт в Доме Ученых 1977 г., продолжившийся застольем в квартире у Светы и Ирины Вениаминовны… Бывшие на концерте и последующем домашнем застолье известный художник Отари Кандауров и гениальный танцовщик Марис Лиепа, весь вечер восторгались жениными песнями. Я вспоминаю концерты в реставрационных мастерских Ново-Спасского монастыря в 1983 г., в музее Маяковского в 2001 г., грандиозный концерт с ансамблем «Золотое с голубым» в Политехническом музее 2002 г. – где на одном дыхании, в двух отделениях были спеты самые (на мой взгляд) значимые его песни. На 75-летие Е. Бачурина, в 2009 г., собрался полный зал ЦДЛ, выступали поэты и литераторы, Женя пел со своим многолетним замечательным ансамблем «Юго-Запад». Это был вечер жениного триумфа!

Два антагониста жили в одном Человеке – Жене Бачурине:
один – жизнелюбивый - божественно одаренный Поэт, Музыкант, Художник, Мыслитель и Провидец, обаятельный и остроумный человек, покоритель вершин Духа и женских сердец. Другой – его противоположность - человек ранимый, с нелегким характером, суетный, рефлексирующий, неприкаянный, завидующий чужому успеху, мечтающий о славе и почестях «здесь и сейчас».
Как все это могло жить в человеке, как с этим, вторым, человеком могли ужиться родные и близкие люди, ежечасно заботящиеся о Жене, для меня до сих пор загадка. Его, второго, раздражала пустая слава «коллег» «пробившихся» к концертам на стадионах, на радио и телевидение или успешно выставляющих свои картины за рубежом… 
Близкие, родные и друзья поддерживали Женю, объясняя в который раз, что его творчество направленно в вечность, потомкам. Что при жизни многие достойнейшие художники и поэты не имели признания и умерли в безвестности, а признание пришло многие годы спустя…. Что у него успешные концерты по всей стране и вышло уже 5-ть дисков-гигантов, что его картины периодически выставляются на персональных выставках в Москве и других городах, что его концерты в США и Париже имели большой успех, что, наконец, его музыкальный и поэтический талант признали композиторы и поэты - великий Д. Шостакович, его сын - М. Шостакович, композиторы А.А. Александров, Н. Богословский, поэты - Б. Окуджава Е. Евтушенко, … Он нуждался в поддержке, признании, постоянном утешении. Как шутила моя мама, часто по-дружески его утешавшая: «Женя по отдельности, не продается» …Но, как только он брал в руки гитару или начинал сочинять… Лицо его преображалось, и «дух Творца сиял на его челе» и пальцы порхали вдоль грифа, как крылья! А мы – завороженно его слушали и внимали ему…Женя обладал большим чувством юмора – любил рассказать что-то веселое и смеялся услышанным шуткам до слез, как ребенок. В одной из веселых песен он описал «свою перспективу»:

Наследие

Женя оставил нам, потомкам, немало – гравюры, картины, стихи, музыку, песни и светлую память о себе. Все «артефакты» с любовью, бережно собраны его супругой - Ниной Волковой в этой монографии. Перед нами искусство высшей пробы – потому, как содержит искру Божию, тайну – в каждой значимой работе – в живописи, поэзии, музыке. Картина Жени «Женщина с зонтиком и мужчина с арбузом» висит в моем кабинете уже 15 лет. За это время я десятки раз и каждый раз – с вдохновением, пытаясь объяснить интересующимся, предлагая разгадать загадку: что хотел сказать автор. И каждый раз нахожу новые, глубинные, смыслы… В гравюрах и картинах Бачурина главные компоненты – открытое пространство, деревья, солнечный свет и люди. Всмотритесь - люди- суть образы – воспоминания, они статично вписаны в интерьер, навечно слились с ним, как в наших воспоминаниях и наших снах. А загадка в том общем, что объединяет людей, деревья и развалины нашей цивилизации. Так – со всеми его гравюрами, картинами и песнями. Его музыкальная полифония и глубокая, образная поэзия не теряются во времени. Строчки его стихов – звучат как мантры:

«Дерева вы мои, дерева, что вам голову гнуть, горевать…» («Дерева» 1971)

«Я спрошу у Господа спроса неразумного, отчего мы, Господи, стали как безумные» («Я спрошу у Господа» 1973)

«Все уладится, устроится, мир, как море, успокоится, глянет светик голубой, лишь не будет нас с тобой…» («Все уладится, устроится…» 1971)

«Когда встают из-за стола, бросая дом, по ком звонят колокола тогда, по ком?» («Первый гром» 1981)

 «Все вернется на круги своя, и народ, и страна, и семья» («Психея» 1998)

На его поминках в ЦДЛ собрались близкие друзья, кто знал и любил Женю и его творчество. За нашим столом зашел спор о наиболее значимых его песнях, самых любимых, «без которых жить уже нельзя никак». О песнях, которые будут петь, «пока вечна память на земле», пока светит солнце, шумят леса, пока в небе – птицы, а «в сердце стучится печаль». Мы в тот вечер насчитали более пятидесяти Жениных песен – самых-самых, музыкальных и поэтических шедевров… конечно, не числом измеряется величие, – но вслушайтесь…

Будь благодарен … за мгновения!

Прошло уже 45 лет с тех пор, как в моей голове зашумели бачуринские дерева, полетел в высь сизый голубок и я повязал платок – оберег, чтобы не забывать любимых.Что меня, как и всех близких и любивших его, притягивало к Е. Бачурину и его творчеству - я попытался объяснить. Наверное, Женя видел во мне и моих друзьях то молодое поколение, кумиром которого он счастлив был при жизни быть. Почему он не был так широко популярен «в массах» как того хотел - вопрос, требующий отдельного обсуждения. Я полагаю, что настоящее искусство, серьезное и выстраданное, «только то, что истину таит» - принципиально не может стать массовой культурой. Оно требует от зрителя и слушателя большой внутренней, духовной работы и соучастия, сопереживания. Творчество Е. Бачурина обращено в будущее, для тех, кому слышны и видны открытые им дали, кого волнуют: «… шум вечнозеленый и звезда в окне».